Неточные совпадения
И много уже показал боярской богатырской удали: двух запорожцев разрубил надвое; Федора Коржа, доброго козака, опрокинул вместе с конем, выстрелил
по коню и козака достал из-за коня копьем; многим отнес
головы и руки и повалил козака Кобиту, вогнавши ему
пулю в висок.
— Укусила оса! Прямо
в голову метит… Что это? Кровь! — Он вынул платок, чтоб обтереть кровь, тоненькою струйкой стекавшую
по его правому виску; вероятно,
пуля чуть-чуть задела
по коже черепа. Дуня опустила револьвер и смотрела на Свидригайлова не то что
в страхе, а
в каком-то диком недоумении. Она как бы сама уж не понимала, что такое она сделала и что это делается!
Я так ушел
в свои думы, что совершенно забыл, зачем пришел сюда
в этот час сумерек. Вдруг сильный шум послышался сзади меня. Я обернулся и увидел какое-то несуразное и горбатое животное с белыми ногами. Вытянув вперед свою большую
голову, оно рысью бежало
по лесу. Я поднял ружье и стал целиться, но кто-то опередил меня. Раздался выстрел, и животное упало, сраженное
пулей. Через минуту я увидел Дерсу, спускавшегося
по кручам к тому месту, где упал зверь.
Над
головами стояло высокое звездное небо,
по которому беспрестанно пробегали огненные полосы бомб; налево,
в аршине, маленькое отверстие вело
в другой блиндаж,
в которое виднелись ноги и спины матросов, живших там, и слышались пьяные голоса их; впереди виднелось возвышение порохового погреба, мимо которого мелькали фигуры согнувшихся людей, и на котором, на самом верху, под
пулями и бомбами, которые беспрестанно свистели
в этом месте, стояла какая-то высокая фигура
в черном пальто, с руками
в карманах, и ногами притаптывала землю, которую мешками носили туда другие люди.
А когда от него потребовали литературы, бедняк перепугался. Ему показали тетрадь француза, он покачал
головой и сказал, что по-немецки этому нельзя учить, а что есть хрестоматия Аллера,
в которой все писатели с своими сочинениями состоят налицо. Но он этим не отделался: к нему пристали, чтоб он познакомил Юлию, как m-r
Пуле, с разными сочинителями.
Бутлер нынче во второй раз выходил
в дело, и ему радостно было думать, что вот сейчас начнут стрелять
по ним и что он не только не согнет
головы под пролетающим ядром или не обратит внимания на свист
пуль, но, как это уже и было с ним, выше поднимет
голову и с улыбкой
в глазах будет оглядывать товарищей и солдат и заговорит самым равнодушным голосом о чем-нибудь постороннем.
Оба противника отошли
по пяти шагов от барьера и, повернясь
в одно время, стали медленно подходить друг к другу. На втором шагу француз спустил курок —
пуля свистнула, и пробитая навылет фуражка слетела с
головы офицера.
Другой был армеец Волынского полка. Смерть застала его внезапно. Он бежал, разъяренный,
в атаку, задыхаясь от крика;
пуля ударила его
в переносье, пронзила
голову, оставив
по себе черную зияющую рану. Так и лежал он с широко раскрытыми, теперь уже застывшими глазами, с открытым ртом и с искривленным яростью посинелым лицом.
Одна из нерп вынырнула так близко от лодки, что гребцы едва не задели ее веслом
по голове. Она сильно испугалась и поспешно погрузилась
в воду. Глегола схватил ружье и выстрелил
в то место, где только что была
голова животного.
Пуля булькнула и вспенила воду. Через минуты две-три нерпа снова появилась, но уже дальше от лодки. Она с недоумением глядела
в нашу сторону и, казалось, не понимала,
в чем дело. Снова выстрел и снова промах. На этот раз нерпа исчезла совсем. Она поняла об угрожающей ей опасности.
Туман редел
в голове. Непонятно было, откуда слабость
в теле, откуда хлопанье пастушьего кнута
по лесу. И вдруг все вспомнилось. Вспомнился взблеск выстрела перед усатым, широким лицом, животно-оскаленные желтые зубы — Горелова? или лошади с прикушенным языком? Но сразу же потом радостный свист
пуль, упоение бега меж кустов, гребень горы и скачущие всадники… И такой позорный конец всего!
Рекрутик с непривычки при каждой
пуле сгибал набок
голову и вытягивал шею, что тоже заставляло смеяться солдатиков. «Что, знакомая, что ли, что кланяешься?» — говорили ему. И Веленчук, всегда чрезвычайно равнодушный к опасности, теперь был
в тревожном состоянии: его, видимо, сердило то, что мы не стреляем картечью
по тому направленью, откуда летали
пули. Он несколько раз недовольным голосом повторил: «Что ж он нас даром-то бьет? Кабы туда орудию поворотить да картечью бы дунуть, так затих бы небось».
Вот унтер-офицер Казанцев, он ранен пятью
пулями, одна из них скользнула
по его
голове, двумя другими он ранен
в мякоть обеих ног, а остальными двумя
в правую руку, причём одна пробила ему насквозь ладонь, а другая оторвала средний палец.
По заявлению поручика Вакулина, контуженного
в голову, состоявшего при двух американских военных агентах, эти последние вели себя настоящими «солдатами» — они всё время не покидали линии огня и с сигарами
в зубах спокойно стояли под сыпавшимися вокруг них
пулями.
Футболисты с толстыми икрами и
голыми коленками метались
по полю, выкатив глаза и по-бычачьи наклонив
головы; за проволочной сеткой мелькали ловкие фигуры теннисистов, вздымались ракетки, и
пулями летали мячи. На дороге играли
в городки.